ЗОО

Испытываю некоторую слабость к фигурному слогу, да и чего греха таить, сам время от времени пишу. Ещё реже публикуюсь. В блоге будут некоторые из моих работ. Буду благодарен за любую обратную связь: комментарии, критику, хэйтинг....

ЗОО

Первое январское утро августовским солнцем выжигало сетчатку заспанных глаз. Мысль о прогулке на воздухе напрашивалась сама собой. В праздности я курсировал опустелыми улицами, желая спешиться в подходящем для этого месте. Выбрать подобную локацию в городе, который, без малого год осыпали ракетами иноплеменники, оказалось задачей со звёздочкой. Билетёрша зоопарка не понимающе посмотрела на меня. Один, в девять утра, первого января…. «Кто ты, сумасшедший» - читалось в её глазах. 

Вам один взрослый? - буркнула она в марлевую повязку, точно в подушку.

Кто из нас сумасшедший теперь  предстояло идентифицировать.

Пожалуй. Мне слегка за сорок. - удивленно ответил я.     

Распахнутую браму зоопарка контролировал охранник. Его тактической экипировке позавидовал бы любой боец специального назначения. Этакий zoo-force. Мой билет он изучал долго, будто я пытался проникнуть на режимный объект по поддельным документам. Наконец-то он благосклонно кивнул и я шагнул в мир зверей в заточении. 

Открывали экскурсию птицы. Среди десятков рябых пернатых ярким зелено-голубым пятном пестрел Павлин. Он вышагивал будто цирковая лошадь, брезгливо поглядывая под ноги на более мелких пташек. Информационная табличка гласила: «Павлин обыкновенный». Обыкновенный? Этот? Далее из текста становится известно, что Павлин является священной птицей индусов. Вёл он себя так, словно знал, что является объектом поклонения. В информационном прайсе не было ни строчки о его кулинарных предпочтениях, но уверен у этой птицы точно есть собственный райдер. Должно быть это редкие сорта злаковых, предложенные подобающе одетыми людьми, застывшими в благодарном полупоклоне. На самом верху соседней клетки, в благородном одиночестве, огромным серым камнем восседал орёл. Он смотрел на напыщенную размалеванную птицу взором полным презрения и решительно не понимал, за какие личные качества этот нарцисс удостоен стольких Оскаров. Он не охотник, не санитар, не стервятник, его мясо не съедобно, вокал жуткий, а перьями не набить подушку. Он просто разноцветная голограмма. Жизнь орла была наполнена смыслом. Он грезил, будто падёт решетка и он сможет задать все эти вопросы Павлину лично, легонько здавливая его цветастое горло. 

Далее был Фазан в каком-то пиксельном оперении. Из пояснительной доски стало известно, что это никто иной, как «Фазан королевский». Что с названиями в мире фауны? Птица для поклонения - «обыкновенный», а курообразный в «мультикампе» - имеет  «королевский» статус? 

Эму стоял в лучах редкого зимнего солнца. Изогнув длинную шею, он запрокинул крохотную, острую голову назад и смотрел в очерченный вольером квадрат неба полуприкрытыми, будто в опиойдном забвении, глазами.  Возможно он размышлял о диссонансах в жизни соседей. Для себя я отметил, что это птица с нулевой грацией. Огромные столпы ног торчали просто из живота и опирались на уродливые трёхпалые стопы. Глядя на них, сомнений в его спринтерских способностях не оставалось. Перья «домиком» спадали на бока его продолговатого корпуса, как тростник на крыше бунгало.  За всё это время Эму так и не пошевелился, продолжая сверлить рыжими глазами высоту. Может его используют в качестве концептуально новой системы ПВО, кто знает? У него-то не спросишь. Застыл. 

Много было ещё клетей по пути, но птицы мне надоели. Я отправился к созданием покрупнее, тем которым можно заглянуть в глаза. 

В двух заграждениях по соседству жили соплеменники Лама и Альпака. 

Лама был одет в светлый костюм из короткой шерсти и всем своим видом напоминал коммивояжёра. «Используется в качестве вьючного животного в странах Южной Америке» - прочитал я в пояснительном прайсе. Ну так я и думал. 

Лама перевозил грузы. Будто проклятый, не зная сна и отдыха, гружённый колумбийским или венесуэльским антрацитом, он полосовал просторы пылающего континента, а вечером не помня себя, приходил в стойло, где встречал вот такого же Альпака в бед-трипе. 

В сущности Альпака это тот же Лама только несколько другой судьбы. Выглядит Альпака, как активный потребитель того, что транспортирует Лама. Два огромных желтых зуба с низу, буквально достают до носа, струящиеся между глаз дреды и взгляд хиппи. Одет он был в дублёнку из чёрной длинной шерсти. Альпака смотрел на меня из какой-то другой, псилоцибиновой реальности. Он будто только причастился ауяской. Мне подумалось, что творец создал его, по мотивам романа Пелевина. Интересно чем ты занимаешься? 
 

«Альпака ценится своей шерстью, которая в несколько раз теплее овечей. Стригут один раз в год, обычно весной….». Я посмотрел на измученного курьерской жизнью Ламу. Килограмм его ноши стоил, как стадо Альпак, вместе с их потомством и шерстью состриженной за сотню лет. Представил его бесконечные логистические трудности, таможенные контроли, ответственность за сохранность груза и страх попасть в лапы картельных «сикарио». До этих пор Ламу изводят кошмарные сновидения: будто чёрный Кайман Хосе, распахнул для него свою пасть-гильотину, или Ягуар Мигель занес над ним лапу с острыми, как мачете когтями или Анаконда Гертруда обвила его длинную шею в смертельные объятия. 

Всё что требовалось от Альпаки - весной сходить к барберу. Всё! Но и здесь что-то пошло не так.

Далее я переместился к слонам. Два огромных серых кожаных дивана, с парусами вместо ушей и пожарным рукавом вместо носа. Нет, пожалуй Эму - второе место. На слонах сражались и играли в футбол, строили дома и казнили людей. Слон прослыл существом добрым, но абсолютно безвольным, чем беспринципно пользовались двуногие прямоходящие. Впрочем о них позже. Самцы просто ходили по кругу каждый в своей загородке. В природе эти животные имеют матриархальные настройки, поэтому без навигации самки они обречены бесцельно топтать периметр. Проклятье почище Ламыного. Не могу сказать точно сколько я простоял возле этих гигантов. Создания таких размеров завораживают. Из слоновьего гипноза меня вывели пара проходивших мимо тинейджеров с акустической колонкой из которой доносилась музыка, больше похожая на звуки аппарата МРТ. Передо мной стоял внушительных размеров павильон, откуда выходили люди, разминая затёкшие шеи. Жираф, не иначе.

Он лениво пощипывал сено, зафиксированное на высоте шестнадцатиэтажки. Неприятности у жирафов начинаются с появления на свет. При рождении им предстоит упасть с двухметровой высоты. Хорошо, что у людей этот процесс происходит менее экстремально, хотя некоторые представители популяции, ведут себя так будто их рожал жираф. Я стал разглядывать картинки, на которых было изображено как эта штука пьёт из ручья. Оказывается, чтобы посёрбать воды, ему надо растянуть в продольный шпагат передними ногами и спустить голову из стратосферы. Спать он может как стоя, подвесив голову на мощной длинной шее, так и сложив всю эту конструкции как оригами.  Двигался жираф будто маятник, плавно и без усилий, да и в целом излучал спокойствие, будто природа это сделала вовсе не с ним. 

В следующем павильоне были гиппопотамы. Чавкая чем-то вкусным в корыте они цинично повернулись к публике задом. Жирные и бесформенные, они напоминали пару ленд крузеров на парковке. Так себе зрелище. 

Затем была целая палитра кошачих. Пумы, рыси, тигры, сервалы и ягуар. Ягуар? Я похолодел. А не Мигель ли ты часом…

Верблюды были представлены модельным рядом от одногорбых спортивных купе, до представительских двугорбых седанов. Видно что все с критическим пробегом. Думаю именно так их и видит богатая арабская элита. В информационном проспекте было написано об их физиологической уникальности. Особом обмене веществ, кровообращении и так далее. Много в общем в них тюнинга. 

Внезапно утреннюю тишину взорвал крик. Протяжный, мучительный. Я отправился на зов. На хоздворе стоял ослик.
 

Увидев меня он воспроизвёл звук. Кричал не он, а кто-то из него. Я смотрел в его огромные блестящие глаза, полные экзистенциальной боли и силился понять кто заключён в этом комичном, неуклюжем теле. И почему имя животного, доставившего Иисуса в Иерусалим, вдруг стало нарицательным.   Почему ментально полый, но радужный Павлин - объект культа, а мученик Осёл, лично знавший Христа - обречён на извечные издёвки. Теперь мне тоже захотелось, чтобы мечта Орла стала явью. Ослик, будто считывая мои мысли интенсивно закивал лохматой головой. Я почувствовал гнетущее бессилие. Мы тепло попрощались и я в раздумьях побрёл к выходу. 

Зверей я видеть больше не мог.