DRIVE2 74 года назад :)

Представляю Вашему вниманию отрывок, к-рый поразительно напоминает баталии на DRIVE2 и персонажей в них участвующих. Идет время, автомобили все совершенствуются, а люди не меняются.

"Перед огромными витринами компании "Дженерал Моторс" стояли двое
молодых бедно одетых людей. Оба были без пальто, только в лоснящихся
старых костюмах. Они так оживленно спорили друг с другом, что довольно
долго не замечали Керна и Рут, остановивших рядом с ними. Оба жили в отеле
"Верден". Коммунист Вазер был техником, Розенфельд — сыном банкира из
Франкфурта. Семья Розенфельда жила на третьем этаже. Оба были
автофанатиками, и у обоих почти никогда не было денег.
— Розенфельд, — умоляющим тоном говорил Вазер, — будьте объективным
хоть на минутку. Согласен, для пожилых людей "кадиллак" хорош. Ну, а чем
вам понравился шестнадцатицилиндровый? Он сосет бензин, как корова воду, а
ходит не быстрее.
Розенфельд покачал головой. Словно завороженный, он уставился на
освещенную дневным светом витрину, где был выставлен огромный черный
"кадиллак", вращающийся на диске, ввинченном в пол.

— Ну и пусть пожирает бензин! — взволнованно ответил он. — Пусть
пожирает даже бочками! Ведь дело не в этом! Вы только взгляните, какие там
удобства внутри! Кроме того, надежен и прочен, как танк.
— Розенфельд, это аргументы для страхования жизни, а не для машины! —
Вазер показал на соседнюю витрину, принадлежавшую военному
представительству. — Вы только взгляните! Вот это класс! Только четыре
цилиндра! Нервная низенькая бестия, но, когда сядешь за руль, она — как
пантера. Сможет даже пробить стену дома, если вы захотите!
— Я не собираюсь пробивать стены. Я просто хочу съездить на коктейль в
"Риц", — непоколебимо заявил Розенфельд.
Но Вазер не обратил внимания на его слова.
— Какие линии! — продолжал восторгаться он. — Какая низкая посадка! Как
стрела! Как молния! Восьмицилиндровый мне кажется слишком громоздким. А
эта машина — просто мечта! Какая скорость!
Розенфельд разразился оскорбительным хохотом.
— А как же вы поместитесь в этот детский гробик, Вазер? Ведь эта машина
— для лилипутов. Вы только представьте себе: рядом с вами — красивая
женщина в длинном вечернем платье, возможно, даже из парчи, обшитом
золотом, или в платье с блестками и с дорогим мехом. Вы выходите из
"Максима", стоит декабрь, на улице снег, грязь, а у вас — этот ходячий
радиоприемник! Вы что, хотите оказаться посмешищем?
Вазер покраснел.
— Все это — мысли капиталиста, Розенфельд! Умоляю вас, мечтайте уж
тогда не о машине, а о паровозе! И что вам могло понравиться в этом
мамонте? Это — машина для коммерции советников. А вы ведь еще молодой
человек. И если вы уж хотите обязательно иметь что-то громоздкое, то
возьмите "деланей"; он красив и легко берет сто шестьдесят километров.
— "Деланей"? — Розенфельд презрительно засопел. — Свечи заливает каждую
минуту… Вы это имели в виду?
— Ничего подобного не будет, если вы будете правильно ездить. Ягуар!
Снаряд! Пьянит от одного лишь звука мотора! Ну, а если вы хотите вообще
что-нибудь сказочное, то возьмите новый "супертальбо"!

Сто восемьдесят километров! Играючи! И тогда у вас действительно будет машина!
Розенфельд завизжал от возмущения.
— "Тальбо"! Да, тогда у меня действительно будет машина! Такую я не
возьму даже в подарок. Она так сложна, что сразу же сварится в уличном
котле… Нет, Вазер, я верен "кадиллаку". — Он снова повернулся к витрине
"Дженерал Моторс". — Вы только посмотрите, какое качество! Пять лет не
нужно будет поднимать капота. Комфорт, дорогой Вазер, он только у
американцев. Мотор покорный и бесшумный. Вы его вообще не замечаете!
— Но, послушайте! — вскипел Вазер. — Я как раз и хочу слышать шум
мотора! Это же музыка, когда идет такая махина!
— В таком случае купите себе трактор! Он создаст вам еще больше
грохоту!
Вазер уставился на Розенфельда.
— Послушайте, — сказал он тихо, но с трудом сдерживая себя, — я
предлагаю вам компромисс. Возьмите "мерседес-компрессор"!

Тяжелый и породистый! Согласны?
Розенфельд высокомерно махнул рукой.
— Не для меня! И не стоит стараться. "Кадиллак" или вообще ничего! — И
он снова вперил взгляд в огромную элегантную машину, которая стояла на
вращающемся диске и отливала черным блеском.
Вазер в отчаянии оглянулся и увидел Керна и Рут.
— Послушайте, Керн, обратился он к юноше, — если бы вам пришлось
выбирать между "кадиллаком" и новым "тальбо", то что бы вы взяли?
Наверняка "тальбо", не правда ли?
Розенфельд обернулся.
— Конечно, "кадиллак", в этом нет сомнения!
Керн усмехнулся.
— Я бы удовольствовался и маленьким "ситроеном".
— "Ситроеном"? — Оба автоэнтузиаста взглянули на него, как на паршивую
овцу…
— Или велосипедом, — добавил Керн.
Оба специалиста обменялись быстрым взглядом.
— Ах, вот оно что! — наконец произнес Розенфельд, совершенно остыв. —
Вы не разбираетесь в машинах, не так ли?
— Наверное, и в автоспорте — тоже? — добавил Вазер с неповторимым
презрением. — Разумеется, существуют да-же такие люди, которые
коллекционируют марки!
— Вы попали в самую точку, — с улыбкой поддержал его Керн. — Я как раз
этим и занимаюсь. Особенно негашеными…
— В таком случае просим нас извинить! — Розенфельд поднял воротник
пиджака. — Пойдемте, Вазер, взглянем еще да новые модели "альфа-ромео" и
"испано" на той стороне.
И оба, примиренные невежеством Керна, удалились в своих лоснящихся
костюмах, чтобы поспорить о достоинствах гоночных автомобилей. У них было
время — не имея денег, они могли не торопиться к ужину.
Керн с довольным видом посмотрел им вслед.
— Человек — это чудо, Рут! Правда?
Девушка рассмеялась."

Эрих Мария Ремарк
"Возлюби ближнего своего"
1939 год.