Пионеры драга

Все считают, что драг-рейсинг зародился в США. Мол, в 1948 году в калифорнийском городке Голета был построен первый специализированный трек для занятий «драгом». Несколькими годами позднее была создана первая (кстати, пока единственная) Национальная Ассоциация Хот Родов, обеспечившая безопасность гонщиков. Также благодаря НАХР появились правила и нормы проведения гонок по драг рейсингу. А в России данный вид гонок появился аж в 90-е годы 20 века. На самом деле все было не так. Американцы-лузеры еще понятия не имели о драге, когда в России им уже вовсю увлекались. Читайте и гордитесь:

"Григорий спал в снятой с передка арбе, Митька, жмуря левый глаз, словно
целясь, вытянул Григория плетью.
— Вставай, мужик!
"Мужик" у Митьки было слово самое ругательное. Григорий вскинулся
пружиной.
— Ты чего?
— Будя зоревать!
— Не дури, Митрий, покеда не осерчал…
— Вставай, дело есть.
— Ну?
Митька присел на грядушку арбы, обивая с сапога плетью присохшее
грязцо, сказал:
— Мне, Гришка, обидно…
— Ну?
— Да как же, — Митька длинно ругнулся, — он не он, — сотник, так и задается.
В сердцах он, не разжимая зубов, быстро кидал слова, дрожал ногами.
Григорий привстал.
— Какой сотник?
Хватая его за рукав рубахи, Митька уже тише сказал:
— Зараз седлай коня и побегем в займище. Я ему покажу! Я ему так и
сказал: "Давай, ваше благородие, опробуем". — "Веди, грит, всех
друзьев-товарищев, я вас всех покрою, затем что мать моей кобылы в
Петербурге на офицерских скачках призы сымала". Да, по мне, его кобыла и с
матерью, — да будь они прокляты! — а я жеребца не дам обскакать!
Григорий наспех оделся. Митька ходил за ним по пятам; заикаясь от
злобы, рассказывал:
— Приехал на гости к Мохову, купцу, энтот самый сотник. Погоди, чей он
прозвищем? Кубыть, Листницкий. Такой из себя тушистый, сурьезный. Очки
носит. Ну, да нехай! Даром что в очках, а жеребца не дамся обогнать!
Посмеиваясь, Григорий оседлал старую, оставленную на племя матку и
через гуменные ворота — чтоб не видел отец — выехал в степь. Ехали к
займищу под горой. Копыта лошадей, чавкая, жевали грязь. В займище возле
высохшего тополя их ожидали конные: сотник Листницкий на поджарой
красавице кобылице и человек семь хуторских ребят верхами.
— Откуда скакать? — обратился к Митьке сотник, поправляя пенсне и
любуясь могучими грудными мускулами Митькиного жеребца.
— От тополя до Царева пруда.
— Где это Царев пруд? — Сотник близоруко сощурился.
— А вон, ваше благородие, возле леса.
Лошадей построили. Сотник поднял над головою плетку. Погон на его плече
вспух бугром.
— Как скажу "три" — пускать! Ну? Раз, два… три!
Первый рванулся сотник, припадая к луке, придерживая рукой фуражку. Он
на секунду опередил остальных. Митька с растерянно-бледным лицом привстал
на стременах — казалось Григорию, томительно долго опускал на круп жеребца
подтянутую над головой плеть.
От тополя да Царева пруда — версты три. На полпути Митькин жеребец,
вытягиваясь в стрелку, настиг кобылицу сотника. Григорий скакал нехотя.
Отстав с самого начала, он ехал куцым наметом, с любопытством наблюдая за
удалявшейся, разбитой на звенья цепкой скакавших.
Возле Царева пруда — наносный от вешней воды песчаный увал. Желтый
верблюжий горб его чахло порос остролистым змеиным луком. Григорий видел,
как на увал разом вскочили и стекли на ту сторону сотник и Митька, за ними
поодиночке скользили остальные. Когда подъехал он к пруду, потные лошади
уже стояли кучей, спешившиеся ребята окружали сотника. Митька лоснился
сдерживаемой радостью. Торжество сквозило в каждом его движении. Сотник,
против ожидания, показался Григорию нимало не сконфуженным: он, прислонясь
к дереву, покуривая папироску, говорил, указывая мизинцем на свою, словно
выкупанную кобылицу:
— Я на ней сделал пробег в полтораста верст. Вчера только приехал со
станции. Будь она посвежей — никогда, Коршунов, не обогнал бы ты меня.
— Могет быть, — великодушничал Митька.
— Резвей его жеребца по всей округе нету, — завидуя, сказал веснушчатый
паренек, прискакавший последним.
— Конь добрячий. — Митька дрожащей от пережитого волнения рукой
похлопал по шее жеребца и, деревянно улыбаясь, глянул на Григория.
Они вдвоем отделились от остальных, поехали под горою, а не улицей.
Сотник попрощался с ними холодновато, сунул два пальца под козырек и
отвернулся."

Михаил Шолохов "Тихий Дон"

Прочитали? Согласитесь, прошло сто лет, а отмазки проигравшего все те же :)