Интервью с ракетчиком, командиром группы испытаний и регламента пусковых установок (ГИРПУ)

Добрый день уважаемые читатели! Представляю Вам интервью с ракетчиком, командиром группы испытаний и регламента пусковых установок (ГИРПУ). Ко всему это и мой бывший преподаватель военной подготовки в Хмельницком политехническом колледже. Судьба у Зобкало Александра Мефодьевича очень интересная, и более часа времени которое ушло на интервью пролетели незаметно. Встретились мы с Александром Мефодьевичем в совете ветеранов 19 Ракетной дивизии, к сожалению видео версии интервью не получилось, у меня не вовремя умерла карта памяти и весь разговор был записан на диктофон, а потом сделана стенограмма разговора которую Вы можете лицезреть. И так, начнем.

Ваша биография. Почему выбрали РВСН?

Родился 7 сентября 1935 года в Мелитополе, Запорожской области в простой семье. Отец работал на одном из предприятий, мама — бухгалтер на заводе. Начало войны в моей памяти — это частые бомбардировки города. Потом началась эвакуация. Вместе с предприятием, где работал мой отец, мы переехали на станцию Фролово, Сталинградской области. К лету 1942 года под Сталинградом стало тревожно. Налеты вражеской авиации участились, самолеты летали на разных высотах и закрывали все небо, было больше сотни самолетов, а назад возвращались каким то другим путем. Был случай когда "кукурузник" со звездами над нашим хуторком летел, ну мы мальчишки выбежали, начали встречать, кричать: "Ура!", нас начали обстреливать и стреляли так метко что можно было и погибнуть, но от испуга я забежал в щель которую мама мне вырыла, спрятался, а потом уже когда мама пришла с моей сестрой мы увидели следы пуль на дверях сарая, огонь велся прицельный, но я остался живой. Отца который ранее не подлежал призову по возрасту, также забрали в РККА. А наша семья уехала в Казахстан, Актюбинская область, станция Джурун. В Казахстане в 1943 году я пошел в первый класс. Когда осенью 1943 года советские войска освободили от нацистов Мелитополь, мы поняли что скоро — домой. В мае 1944 года вернулись в разрушенный Мелитополь. Там дислоцировалась авиационная часть, во дворе стояли летчики. Мы им страшно завидовали, стали подражать и мечтали стать летчиками. Закончилась война ну и куда идти? Летчиком! Случилось так, что меня в летное училище не приняли по некоторым соображениям того времени и предложили поступать в техническое училище в Василькове. Я поступил в техническое училище, два года прозанимался, получил звание лейтенанта, закончил и уехал по назначению в Оренбург, тогда город назывался Чкалов, во второе Чкаловское училище штурманов, техником самолета. Прослужил два года техником самолета, добросовестно, самолет мой налетывал больше всех, всегда исправен, потому что я с техникой был очень хорошо знаком, любил свое дело. Хоть я и не стал летчиком, но обслуживать самолеты это была моя основная работа. Меня избрали секретарем комсомольской организации авиационного учебного полка. Прослужил секретарем два года. За время работы секретарем комсомольской организации полк получил три переходящих знамени за боевую и политическую подготовку, почетные грамоты ЦК ВЛКСМ. Мечта моя сбылась, я впервые почувствовал себя человеком с которым считаться старшие товарищи, а старшие товарищи были в основном все фронтовики. Изъявил желание поступать в инженерную академию, написал рапорт, и уехал в Ленинград. Я считал что главное быть инженером, и иметь специальность. Ушел в авиационную инженерную академию имени Можайского в 1959 году. Пришел поступать и начальник курса меня назначил командиром учебного отделения. В декабре 1959 года академия перешла в Ракетные войска стратегического назначения и стал я ракетчиком с 1953 г. по 1959 г. был авиатором, а с 1959 г. по 1981г. — ракетчиком. Академию закончил с красным дипломом. Так сложилась моя судьба, это были лучшие годы моей взрослой жизни, я изучал город Ленинград, по музеям, театрам с женой ходили. Остаться в Ленинграде не пришлось, потому что не было жилья, да и я не очень то и хотел этого. Я выбрал путь боевого офицера-ракетчика уехал в город Глухов, Сумской области заместителем командира дивизиона по ракетному вооружению. Но поскольку я все время считал, что учиться и учиться военному мастерству — что надо поступать в адъюнктуру. И тоже самое, написал рапорт, командир дивизии подписывая рапорт, говорит: "А мы тебе предлагаем должность на повышение", но я поехал поступать в адъюнктуру. Поступил, стал учиться. В 1970 году день столетия со дня рождения В.И. Ленина и ЦК преподносит подарок — сократить управленческий аппарат. И сократили преподавателей и их зародышей, а я был как зародыш, уже год прозанимался и нас сократили. Я сказал, отправьте меня туда откуда я пришел, в Сумскую область. Отправили меня в Винницу, в распоряжение командующего армией. Командующий сказал, вот тут 19 дивизия, переходит на современную технику, и остался я в Хмельницком, все таки областной центр, создаются новые формирования, может мне там что то светит. Я попал в шахтный дивизион, заместителем командира по боевому управлению, а потом начали 10-й (700РП) полк формировать и командир дивизии назначил меня командиром группы пуска. Прослужил там до 1978 года, и не задолго до увольнения в запас, назначают меня в техническую ракетную базу (ТРБ) командиром группы испытаний и регламента пусковых установок. Уволился в 1981 году в звании подполковника и сразу же ушел работать на пивообъединение, главным механиком, проработав там годик, написал заявление и ушел. После пошел работать военруком в восемнадцатую школу, в 1982 году. Проработал там 9 лет, предложили должность в Институте усовершенствования учителей, я согласился. Проработал пять лет и когда в колледже политехническом освободилась должность военрука, мне предложили ее занять. В колледже работал 17 лет.
Что такое ТРБ, ее структура?

Структура довольно таки сложная, но предназначена ТРБ как посредник между промышленностью и войсковой частью. Воинская часть, полк который производит пуск, его задача только произвести пуск ракет, а обслуживает ракеты, регламент проводят — ТРБ. Есть четыре специально созданные группы которые обслуживают пусковые установки(ПУ), есть группа которая обслуживает командный пункт, есть группа энергетиков и так далее. В случае необходимости на ПУ, выезжает группа с техникой, около десяти машин, открывается защитное устройство, снимается головная часть, увозят головную часть другие специалисты и после этого производятся работы: снимают неисправный прибор, отвозят на площадку, там есть лаборатория, стенды и на этих стендах проверяют параметры этого прибора, если надо они меняют прибор. Подготовка к пуску ракет лежит на ТРБ. Ракета находиться под тройным контролем, информация идет по трем разным цепям, контроль всех параметров, если одна из цепей сигнализирует о неисправности уже выезжает группа ТРБ и устраняет ее. Пуск же возможен при одной линии, а дежурство должно быть на трех. ТРБ значительно больше чем полк который занимается пуском. Полк 250 человек, из них около 20 политработников, а ТРБ где то порядка 1000 человек.

Участвовали ли в перевооружении полков? Если да, что именно делали?
Как раз на наших плечах это и было. Промышленники вместе с нашими группами, производили замену ракет. Топливо сливали и заправляли ракеты ТРБ, вынимали ракеты из ПУ. Там надо было опустить подъемник, залезть туда отстыковать кабели, все это делали регламентные группы совместно с промышленностью. Работы сложные, ответственные, солдат не допускали, все делали офицеры.

Предусматривался ли второй залп из уже выстреливших ПУ?
Теоретически все возможно, но для того что бы подготовить второй пуск, надо иметь во первых ракету, для второго пуска, топливо для второго пуска, надо иметь те детали которые сгорели во время первого пуска. До второго пуска надо еще дожить, ракета 20 мин, максимум 30 мин. летела до США, и могли получить ответный удар, а там уже никакой второй пуск. Хотя ракеты средней дальности, 8К63(Р12), 8К65(Р14) предусматривали второй пуск и когда здесь был первый отдельный ракетный дивизион, наши ракеты второго пуска находились в Виннице и если бы мы пустили ракеты находящиеся в шахте, то нам надо было с Винницы привезти сюда эти ракеты в первый шахтный дивизион. И было что привозили тренировочные ночью, скорость не большая, часов пять или шесть ехали. Вот наши ребята и погибли, когда отрабатывался второй пуск в Капустином Яру, они в шахте должны были менять некоторые элементы, но кто-то повернул не туда краник и вместо того что бы выкачать компоненты топлива которые в трубопроводе остались, они пошли в шахту и люди погибли. Здесь второй пуск не отрабатывался, но был возможен не всеми ПУ

Сколько времени ГИРПУ находится в позиционном районе дивизии непосредственно на ПУ (не при перевооружении)?

Мы выезжали на несколько дней, где то дня три ПУ находилась на регламенте в зависимости от того какие там проводились работы потому что некоторые приборы можно было заменить, а некоторые можно проверить и поставить может там в цепи неконтакт был. По этому не более недели ракета находилась на регламенте, соответственно и мы. В основном, время работы на ПУ зависело от мастерства офицеров группы.

Сколько примерно времени ПУ находится не на БД, а в состоянии регламентных работ? Сколько примерно ПУ одновременно были на БД в дивизии?

Две во всей дивизии. Две группы выезжают, в один из полков и мы вместе работаем. Максимум могло быть четыре ПУ на регламенте но четырьмя группами никогда не выезжали. Понимаете у меня техника и у другого техника, допустим что-то у меня не исправно, где я ее могу взять эту неисправную машину? Другой же нету. Мне ее надо в какой то группе взять, а другая группа работает в то время, я ж у нее не возьму, у них работа остановится. Поэтому как правило две группы работают одновременно, а две находятся на базе ТРБ — вот у них я и возьму то что нужно. Максимум конечно четыре, потому как только четыре группы было.

На этом интервью закончилось. Еще некоторое время мы с Александром Мефодьевичем посидели вспоминая былые годы для меня учебы для Александра Мефодьевича работы в колледже, его участь в том что студенты ходили на стрельбы, ведь именно благодаря ему у нас была возможность пострелять из настоящего автомата, да не много, по 3 патрона, но по словам Александра Мефодьевича для некоторых групп удавалось договориться и о девяти патронах, но как говориться и на этом спасибо. Так же Александр Мефодьевич поделился некоторыми фотографиями со своего альбома.

Всем спасибо за внимание.